Четыре месяца в антиавторитарном взводе в Украине

Представляем вам перевод  статьи, которая была написана в первой половине июля. Теперь антиавторитарный взвод двинулся вперёд. Он переведён в новое подразделение, где возобновит тренировки, набор людей и после надлежащей подготовки, как обещают, будет отправлен в бой. Это момент подвести итоги первому этапу существования взвода — в рамках киевской областной территориальной обороны.

Антиавторитарный взвод — это неофициальное название подразделения в одной из бригад Территориальной обороны Украины (ТРО) в Киевской области. Его сформировали анархисты и левые из разных групп, а также антифашисты и футбольные хулиганы, решившие объединить усилия для борьбы с путинскими оккупантами.

Подразделение существует с первого дня войны — уже более четырёх месяцев. Это подходящий срок для анализа и предварительных выводов о том, как идут дела.

Предыстория

За пару месяцев до начала войны всё вокруг уже полнилось тревожными слухами. В этот момент в либертарных кругах Киева начали обсуждать и строить планы, что делать, если угрозы полномасштабного вторжения воплотятся в реальность. Как проявить себя движению? Очень немногие полагали, что война действительно случится. Мы решили сформировать гражданское и военное крылья. Мы провели несколько собраний, договорились с нашим товарищем из Территориальной обороны, что попробуем сделать подразделение, и провели с ним пару тренировок. Ещё один товарищ подготовил для гражданской и военной инициатив аккаунты в социальных сетях… Однако накануне войны все наши приготовления были ещё в зачаточном состоянии. И всё же, когда настал «день Х», мы просто стали следовать нашему плану — и это очень нам помогло. «Операция Солидарность», антиавторитарный взвод и «Комитет Сопротивления», — вероятно, самые заметные примеры либертарной активности в этой войне. Все они, в значительной степени, результаты нашего планирования и подготовки. Этот пример показывает важность приготовлений и продумывания сценариев ваших действий в различных ситуациях.

Товарищи спросили, что бы мы делали, если бы можно было отмотать время назад в 2020 год, зная, что будет теперь? Я думаю, мы бы потратили гораздо больше времени и сил на создание постоянных и более многочисленных групп, установление связей и контактов, сбор денег и ресурсов, получение навыков, пропаганду и стратегический анализ. Однако, в любом случае, этого бы было недостаточно. Поэтому не менее важно — поддерживать готовность к мобилизации.

Что бы я сегодня посоветовал товарищам из разных стран? Планируйте, организуйтесь и действуйте так, словно финальный отсчёт уже начался, и важнейшие исторические вызовы ожидают вас уже в следующем месяце. В нынешнюю эпоху перемен стоит ждать всегда. Не дайте им застать вас врасплох.

Бюрократия, армейский порядок…

Думаю, не раскрою военную тайну, поведав, что сейчас взвод находится в затянувшемся поиске подходящего места в вооружённых силах. Мы ищем возможности принять участие в боевых действиях, возобновить набор новых людей и восстановить систематический тренировочный процесс, а также решить некоторые бюрократические проблемы, связанные с регистрацией бойцов. Мы могли бы назвать происходящее «переходным периодом», однако он продолжается уже около трёх месяцев, поэтому правильнее считать это полноценным этапом нашего существования.

Неопределённость, в которой мы оказались, поднимает проблему бюрократии. Столкновение с ней неизбежно для всех, кто является частью вооружённых сил. Для начала проясним сущность ТРО. Тероборона отличается от обычной регулярной армии тем, что состоит преимущественно из добровольцев и организована по территориальному признаку. В целом ТРО рассматривается как менее профессиональная скорее вспомогательная сила. В то же время она вполне подчинена обычной военной иерархии, правилам и обычаям высшего командования.

Очевидно, что стать частью вертикальной иерархии проблематично для антиавторитария. Однако мы сознательно сделали этот шаг. Думаю, каждый в нашем взводе согласится, что принять участие в сопротивлении более важно, чем негативная сторона временного включения в армейскую систему.

Могли бы мы вести вооружённую борьбу отдельно от государственной армии в нынешних условиях? Ответ: однозначно нет. Большинство подобных идей высказывается вдали от Украине и местной ситуации. Во-первых, мы недостаточно организованы, и у нас не хватает ресурсов, чтобы всерьёз претендовать на формирование независимой вооружённой силы. В то же время у украинского государства достаточно сил и воли, чтобы подавить любую полностью автономную силу. В такой ситуации независимая от государства партизанская война возможна только на территориях, оккупированных российской армией.

Однако наиболее важная причина в том, что интересы украинского государства и украинского общества сегодня совпали в задаче отражения зверской агрессии (но не во множестве других сфер!). Поэтому попытка организовать отдельное сопротивление в данный момент едва ли встретит у кого-то понимание. В то же время нынешняя ситуация в украинских вооружённых силах даёт немалое пространство для различных политических групп, желающих бороться с оккупантами.

Интересно, что после 2014 года некоторые ультраправые группы сформировали частично автономные военные подразделения. Это «Добровольческий украинский корпус — Правый Сектор» и отколовшаяся от него «Украинская добровольческая армия». В отличие от государственных вооружённых сил эти структуры имеют определённую внутреннюю автономию, ясную политическую идеологию, а также менее связаны бюрократией в вопросах набора кадров. Однако, насколько мне известно, эти силы всё равно находятся под оперативным командованием ВСУ, а в данный момент, как минимум, ДУК ПС преобразуется в «более нормальное» регулярное армейское подразделение.

Вернемся к проблеме бюрократии. Изначально наше подразделение получило зелёный свет на активное развитие. Однако затем подход командования батальона резко изменился. В результате мы застряли в нашем батальоне, практически утратив возможность набирать новых людей в свои ряды. Зато нас нагрузили весьма формальными и бессмысленными задачами, которые нарушили нашу структуру и тренировочный процесс, а также повредили боевому духу в подразделении. У бойцов с иностранным гражданством возникли дополнительные бюрократические проблемы. Также нам не удалось найти подходящую возможность отправиться на выполнение боевых задач всем взводом, и к началу июля мы остаёмся в тылу. Однако ситуация не безвыходная — мы ищем возможности решить бюрократические проблемы.

Столкновение с военной бюрократией, вероятно, было неизбежным в нашей ситуации. Урок, который мы можем вынести из этой истории, состоит в том, что чем больше контактов и связей у вас будет в тех институтах, с которыми вы собираетесь взаимодействовать, тем больше у вас будет шансов преодолеть или обойти бюрократию. Я понял, что мы как революционеры не должны брезговать контактами в государственных институтах — в частности, контактами в армии. Пока у нас есть ясные политические цели, риск попытаться использовать подобные связи для реализации этих целей гораздо более оправдан, чем самоустранение от инструментов, которые могут позволить движению обрести почву под ногами.

Внутренняя структура и жизнь

Согласно армейскому распорядку, в каждом взводе есть несколько офицерских должностей, которые получили те из нас, кто имел офицерское звание. Помимо этого, командование батальона едва ли вмешивалось в наше внутреннее устройство. Наша структура не соответствует «эталонным» представлением об анархистском отряде, где все должности выборные и подчинены общему собранию. Одна из причин в том, что не все во взводе разделяют анархические взгляды. Так что помощников командира взвода и командиров отделений назначает командование взвода.

Однако некоторые горизонтальные институты также были созданы. По предложению одного опытного товарища, прибывшего из Европы, мы начали практиковать такмиль — сеансы критики и самокритики — по отделениям. Были выбраны заместители командиров отделений. Одна из их задач состояла в том, чтобы передавать критику, выходящую за рамки отделения, командиру взвода на собрании командиров.

После нескольких конфликтов, связанных с медиа-активностью наш тот же товарищ из Европы предложил выбрать медиа-комитет. После одобрения командиров выборы были проведены. В голосовании мог участвовать каждый боец взвода. В комитет вошли трое кандидатов, набравших самое большое число голосов. Все интервью, тексты, частично — фотографии, которые планируют публиковать бойцы, должны согласовываться с медиа-комитетом. Комитет контролирует их соответствие нормам, установленным командованием взвода. В первую очередь, речь идёт о безопасности и недопущении дискредитации ЗСУ.

Ныне работа всех взводных институтов приостановлена, поскольку на подразделении сказались упомянутые выше бюрократические проблемы. Большинство из нас испытывает из-за них подавленность и усталость.

Разумеется, неформальное общение играет не меньшую роль, чем институциональная коммуникация. С одной стороны, с самого начала у нас возникла своего рода демократичная культура общения: возможность свободно выражать мнение, задавать вопросы и критиковать всех, включая командиров.

С другой стороны, в коллективе развернулась активная борьба амбиций. Также имели место и просто личные конфликты. В известной степени, это неизбежно. Однако в нашей конкретной ситуации, думаю, мы могли бы справиться лучше.

Одна из причин — недостаток воли и желания к тому, чтобы выстраивать сообщество и решать конфликты по-товарищески. Это можно заметить среди многих бойцов. Некоторые «старые счёты» участников также сыграли свою негативную роль. В то же время хорошо известно, что люди, которые пекутся о товарищеском разрешении конфликтов, также далеко не всегда в этом преуспевают.

Другая проблема в том, что антиавторитарный взвод с самого начала включал в себя очень разнородные группы и людей. Группы разной численности и степени конфликтности/доминантности. Это порождает дополнительное напряжение. Порою кажется, что более продуктивно для такого тесного и постоянного коллектива было бы иметь в начале более однородное ядро. Оно бы установило определённые правила и культуру коллективного бытия, и затем интегрировало бы новичков.

Конфликты амбиций подогревает мировоззрение, распространённое в нашей среде. Это противоречивая смесь:

1. неуважения к иерархии до той степени, что даже ограниченная власть человека в какой-либо узкоспециальной сфере нередко высокомерно отвергается;
2. неформальных иерархий, которые могут быть основаны на авторитете, манипуляциях, личных симпатиях и т. д. Они не отвергаются и не анализируются;
3. эгоцентризма и индивидуализма в плохом смысле, которые вдобавок заразны, поскольку в коллективе, где многие ведут себя так, вы едва ли будете придерживаться коллективистских моделей поведения.

Этот микс создаёт почву для длительной напряжённости.

Проблема гендера и токсичной маскулинности, разумеется, также актуальна для нас. Не уверен, что я могу её компетентно проанализировать. В первую очередь надо сказать, что большую часть времени своего существования состав нашего взвода на 100% мужской. Два месяца с нами были две женщины-парамедика. Этот кричащий гендерный дисбаланс, на мой взгляд, обусловлен, в первую очередь, тем, что в наших кругах женщины гораздо меньше мужчин участвуют в видах деятельности, связанных с использованием силы, и в гораздо большей степени отчуждены от них. Этой традиции сложно противостоять на уровне отдельно взятого проекта. Однако часть ответственности лежит на наших плечах, поскольку атмосфера, создавшаяся в коллективе, вероятно, не очень благоприятна для женщин. Наши товарищи-парамедики, в частности, жаловались, что иногда им приходилось кричать, чтобы их услышали в беседе. В то же время некоторые участники взвода критиковали наших товарищек за нежелание быть частью коллектива и активно участвовать в его повседневной жизни вне зависимости от их гендерной идентичности.

Когда я обсуждаю всё это здесь с одним моим близким товарищем, он говорит: поверь, у нас на самом деле вполне приятная компания. В «обычном» подразделении всё могло бы быть куда жёстче. На самом деле, я с ним согласен. Все недостатки, отмеченные выше, нужно критиковать и преодолевать. Однако, на мой взгляд, эти проблемы не слишком фатальные. И с большинством вызовов коллективного бытия, с которыми мы сталкиваемся, мы справляемся куда проще и безболезненнее, чем можно было бы ожидать в «аполитичной» или реакционной среде. Недавно один наш побратим вернулся из командировки, где он провёл пару недель в «обычных» частях теробороны в Киевской области. «Ребята, мы живём тут в раю», — сказал он по возвращении.

Политическое значение проекта

После ряда дискуссий во взводе мы пришли к тому, что свою коллективную политическую идентичность мы можем определить словами «антиимпериализм» и «антиавторитаризм». В остальном наши политические взгляды и линии могут разниться. Для некоторых ребят наше подразделение — это скорее способ попасть на войну вместе со своими друзьями и людьми, близкими по духу. Другие ставят далеко идущие цели, рассматривая взвод как способ показать наше движение обществу, получить опыт и создать устойчивое пространство, в котором мы могли бы организоваться и развиваться.

Одна из основных задач в текущий момент — преодолеть бюрократические препятствия, реорганизоваться и, наконец, принять участие в боевых действиях с оккупантами. Мы все добровольцы, которые собрались здесь, чтобы внести непосредственный вклад в борьбу. Более четырёх месяцев без участия в реальных боях вредят духу и самооценке. Это отчуждает нас от той деятельности, которой мы здесь занимаемся.

Я сам едва ли воинственный человеко. Однако нынешняя ситуация требует как личного, так и коллективного участия. Она может открыть нам путь вперёд. В последние месяцы, когда я иногда заезжаю в Киев, я вижу там беззаботных развлекающихся гуляющих людей… Словно бы нет ужасной войны всего за несколько сот километров оттуда. Войны, где каждый день гибнут жители этого города. Я понимаю, что людям нужен отдых и маленькие радости. И в то же время эта ситуация вызывает у меня сильный диссонанс. Чем дольше мы сидим здесь, застряв в глубоком тылу, тем больше мы демобилизуемся, тем большее отчуждение возникает от тех целей и мотивов, что привели нас сюда.

В то же время опытные товарищи говорят, что на войне сам бой занимает лишь 1% всего времени, а то и меньше. Поэтому способность ждать, проявлять терпение и распоряжаться «свободным» временем — это полезные и позитивные навыки для партизана.

Завершая этот текст, хочу сказать, что создание взвода — само по себе беспрецедентное событие для антиавторитарных кругов Восточной Европы. Несмотря на все неизбежные недостатки, у этого начинания огромный потенциал для развития. Уверен, отсюда ещё придут интересные новости. Структура, которую мы сумели создать, и коллективное изучение военного дела — поистине важный опыт для всех нас.

При всей товарищеской критике, озвученной выше, хочу подчеркнуть своё уважение и положительное отношение к товарищам по оружию.